В Киеве прошли годы детства, отрочества и юности Константина Паустовского, здесь он осознал свой дар и выбрал жизненную дорогу.
31 мая 1892 года в семье железнодорожного статистика родился третий сын. Тогда эта кочевая семья обитала в Москве, в Гранатном переулке. Отец, несмотря на профессию, требующую трезвого взгляда на вещи, был неисправимым мечтателем и борцом «за правду», возможно потому, что его предками были запорожские казаки, после разгрома Сечи, осевшие под Белой Церковью. Дед писателя из военного похода привез жену-турчанку. В Белой Церкви она производила неизгладимое впечатление на соседей: курила трубку, носила шаровары и могла показать мужу, который был намного старше ее, кто в доме хозяин. Кроме украинской и турецкой крови в жилах писателя текла еще и немалая толика польской.
В 1898 году Паустовские осели в Киеве. Константин Георгиевич вспоминал: «Семья наша была большая и разнообразная, склонная к занятиям искусством. В семье много пели, играли на рояле, спорили, благоговейно любили театр».
Младшего сына отправили учиться в Первую киевскую гимназию, которая дала миру писателя М. Булгакова, художников Н. Ге и В. Левантовского, историка Е. Тарле, физиолога А. Богомольца… Маленький приготовишка-«кишонок» («кишатами» старшие гимназисты называли приготовишек за то, что они «кишели» под ногами) не сразу привык к гимназии, но затем она стала для него вторым домом. Здесь будущий писатель получил настоящие «уроки жизни». Прямо в гимназии застрелился один из воспитанников, исключенный с «волчьим билетом» за то, что дал оскорбившему его преподавателю пощечину. «Тогда я еще плохо разбирался в таких житейских случаях, но все же понял, что гимназия дала нам первый урок товарищества. Мы подходили по очереди к могиле и бросали в нее по горсти земли, будто клялись, что всегда будем доброжелательны и справедливы друг к другу», — писал Паустовский в книге «Повесть о жизни». Сдавая выпускные экзамены, гимназисты-отличники постарались получить хотя бы по одной четверке, чтобы золотые медали достались евреям, иначе их не принимали в университет. До хрипоты спорили господа гимназисты о литературе, взахлеб читали стихи и посещали все художественные выставки. Но особой их любовью был театр. Ходить в театр гимназисты могли только с разрешения инспектора Бодянского. Но тот не давал более одного разрешения в неделю. Тогда гимназист Костя Паустовский начал подделывать разрешения: «Я подписывал их за Бодянского и так набил руку, что Бодянский только качал головой, когда надзиратели показывали ему отобранные у гимназистов разрешения. Он не мог отличить фальшивые от настоящих». Одно из посещений оперного театра Паустовский запомнил навсегда: ему довелось стать свидетелем убийства Столыпина.
Когда Константин был в шестом классе, семья Паустовских распалась: отец ушел, мать, средний брат Вадим и сестра Галина (она стремительно слепла) перебрались в Москву. Костя остался в Киеве, с этого момента будущий писатель начал самостоятельно зарабатывать себе на хлеб. И хлеб этот был несладок: заработать гимназист мог только репетиторством. Жил он в меблированных комнатах «Прогресс» на углу Жилянской и Безаковской (ныне Коминтерна). Стремление писать не могли заглушить ни оболтусы-ученики, ни спартанские условия жизни, ни тяжелое ощущение одиночества и собственной ненужности. Первые рассказы Константин написал в последнем классе гимназии, они печатались в киевских журналах «Огни» и «Рыцарь».
Видимо под влиянием старших братьев, в 1912 году он поступает на физико-математический факультет Киевского университета, но уже в следующем году переводится на историко-филологический факультет. На месте Паустовскому не сидится: он делает выбор и едет в Москву продолжать учебу.
На полях Первой мировой гремят залпы, с фронта приходят неутешительные вести, старшие братья воюют. Чтобы помочь матери, Паустовский устраивается на работу вожатым, а затем кондуктором трамвая. (В те годы кондуктору нужно было знать все площади города, улицы и переулки, все театры, вокзалы, церкви и рынки. И не только их названия, но и уметь рассказать, как к ним быстрее проехать). Осенью 1914 Паустовский поступает санитаром на тыловой военно-санитарный поезд. Санитарами работали, в основном, студенты. Каждый санитар должен был обслужить сорок тяжелораненых солдат: обмыть, накормить (кухня-вагон на весь поезд одна) и надраить вагон до корабельного блеска. Здесь будущий писатель увидел войну без прикрас, страдание, смерть и отчаяние. После тылового поезда был полевой, где Паустовский встретил свою первую любовь — Елену Свешникову, медицинскую сестру. В санитарном отряде он прошел путь отступления от Люблина в Польше до Несвежа в Белоруссии и потерял любимую женщину: Леля умерла от черной оспы. А вскоре из замызганного газетного обрывка Паустовский узнал, что в один и тот же день на разных фронтах убиты оба его брата.
Паустовский возвращается к матери, но желание странствовать и познавать мир не оставляет его: Екатеринослав, Юзовка, Таганрог, Азовское море, снова Москва, Киев (где писатель переживает несколько переворотов), Одесса (знакомство с И. Ильфом, И. Бабелем, Э. Багрицким), Сухуми, Батуми, Тифлис, Армения… В 1923 Паустовский возвращается в Москву уже сложившимся писателем и человеком. Первой «настоящей» книгой он считает сборник рассказов «Встречные корабли». Несколько лет он работает в РОСТА (Российское телеграфное агентство). Тогдашняя коллега вспоминает о нем так: «Быстрота его работы удивляла всех. И нередко другие редакторы этим пользовались: трудные, не очень срочные сообщения они подбрасывали к дежурству Паустовского».
Слава обрушилась на него после публикации повести «Кара-Бугаз»: «После выхода в свет «Кара-Бугаза» я оставил службу и с тех пор писательство стало моей единственной всепоглощающей, порой мучительной, но всегда любимой работой», — писал Паустовский. Страсть к путешествиям была у него в крови. Где он только ни бывал! Кольский полуостров, Псков и Новгород, Волга и Ока, Ладога, Онежское озеро, Сибирь и Алтай, Украина, Прибалтика, Белоруссия. «Во время Великой Отечественной войны я был военным корреспондентом на южном фронте и тоже изъездил множество мест», — писал Паустовский. После войны он побывал в Чехословакии, Стамбуле и Афинах, Неаполе и Риме, Париже, Роттердаме, Стокгольме…
Со страниц его книг веет морским бризом. Мы слышим тихий шум таинственных лесов Мещеры, где даже маленькое болотистое озерцо похоже на косо поставленное зеркало, соглашаемся, что снег в морозный день пахнет арбузными корками, видим, как на спокойной окской воде появляются круги и всплески от играющей рыбы. Это настоящий гимн в честь застенчивой русской природы… Мы видим, как кружится в вальсе на катке очаровательная киевская гимназистка Маруся Весницкая, которая волею судьбы стала королевой Сиама и умерла совсем юной, потому что придворные не жаловали королеву-иностранку и погубили ее. Мы читаем письмо дяди Юзи из далекой Японии. Умирая от ностальгии, он просит прислать в конверте засушенный лист киевского каштана. Волшебная проза Паустовского не может никого оставить равнодушным.
Несколько лет он ведет семинар в Литературном институте. Уроки мастерства и нравственности получают на занятиях В. Тендряков и Ю. Бондарев, Г. Бакланов и Б. Балтер, И. Гофф и Ю. Трифонов. Там царит удивительная атмосфера: маститый писатель дает возможность высказаться каждому. Его оценки всегда максимально объективны. «Я верю, что мои ученики не используют литературу как средство наживы или достижения карьеры; верю, что для них литература всегда будет делом жизни», — напутствовал своих учеников К.Г. Паустовский.
Он по-прежнему много работает, его книги переводят на иностранные языки, они востребованы, их читают и любят люди разного возраста и разных профессий. Паустовский получает письмо от И. Бунина: «Дорогой собрат! Я прочел Ваш рассказ «Корчма на Брагинке» и хочу Вам сказать о той редкой радости, которую испытал я… Он принадлежит к наилучшим рассказам русской литературы». Бунин, который принял эстафету творчества от Л. Толстого и А. Чехова, словно передает ее дальше, более молодому собрату.
В 1954 г. Паустовский принимал участие в съезде писателей Украины, а затем жил в Доме творчества в Ирпене, где написал «Неспокойную юность», часть автобиографической «Повести о жизни».
Во время своих путешествий писатель «набрел» на небольшой старинный городок Тарусу. Калужская область, Ока, средняя полоса России — эти места олицетворяли для него родину и вызывали возвышенные патриотические чувства. Паустовский влюбился в этот край сразу и безоговорочно: купил половину деревянного дома, обустроил жилище по-тарусски — кухню оборудовал в подвальном помещении, укрепил дом. Сюда он сбегал из Москвы при первой возможности: порыбачить с крутого берега Оки, послушать разгулявшихся соловьев. Здесь ему особенно хорошо работалось.
Путешествовать он больше не мог — один инфаркт следовал за другим, донимала астма. Паустовский медленно угасал. Он умер в июле 1968 года. С ним прощалась вся Москва, а потом Таруса. Эм. Миндлин, друг Паустовского, вспоминал: «…Город Таруса вышел на шоссе встречать своего почетного гражданина… Жители Тарусы подходили к гробу, клали цветы, сосновые ветки, молча кланялись, отходили, уступали место другим… Еще громче, чем в Москве, звучала молчаливая скорбь». Его похоронили на окском берегу, недалеко от Ильинского омута, воспетого в замечательном рассказе писателя.
БЭС пишет о нем: «В автобиографической эпопее «Повесть о жизни» — путь личности, сохраняющей человеческое достоинство и верность нравственным ориентирам в водовороте событий и потрясений первых десятилетий ХХ века, идущей своей дорогой».
Близкие ему люди составили книгу воспоминаний. Это его друзья, ученики, единомышленники. Теплые и искренние строки посвятил ему сын Вадим Паустовский.
«В минуту жизни трудную» перечитайте «Романтиков» или «Корзину с еловыми шишками», «Мещерскую сторону» или «Золотую розу», «Судьбу Шарля Лонсевиля», «Тараса Шевченко» или «Разливы рек». Вы почувствуете, как алмазный язык Паустовского вселяет надежду и уверенность в том, что вы сможете распахнуть окно и вдохнуть полной грудью свежий воздух настоящей жизни.
