О, Париж 1907 года, ты сходил с ума от «этих русских»: С.Дягилев, известнейший импресарио пропагандист русской
культуры, привез в столицу мира русскую оперу. И партер, и ложи, и галерка в едином порыве бешено аплодировали и
кричали «браво!» Ф. Шаляпину, исполнителю партии царя Бориса в опере М. Мусоргского «Борис Годунов». Спустя два
года, воодушевленный успехом, Дягилев привозит в Париж русский классический балет, хотя и относится к искусству
танца с некоторым пренебрежением: «…смотреть его (балет) с одинаковым успехом могут как умные, так и глупые — все
равно никакого содержания и смысла в нем нет». После первого же спектакля изумленный Париж открыл для себя
классический балет, возрожденный русскими. Весть об этом чуде облетела весь мир, а Дягилев, хореограф М.Фокин и
ведущие артисты мгновенно стали знаменитостями. Сам Дягилев не ожидал такого успеха, но выводы сделал безошибочные:
создал труппу «Русские балеты Дягилева» (1911–1929 гг.), которая распалась только после смерти своего создателя. В
труппе работала как педагог-балетмейстер киевлянка Бронислава Нижинская, у которой до октябрьского переворота в
Киеве была небольшая балетная школа-студия. Для пополнения труппы Дягилева в 1922 году Нижинская пригласила в Париж
пятерых своих лучших учеников. Четырех танцовщиков нашли, а пятого не было. Пятым сам себя осмелился предложить
Сергей Лифарь. Это был первый шаг, начало Судьбы одного из великих балетных артистов ХХ века.
Серж (Сергей Михайлович) Лифарь родился 2 апреля 1905 года в Киеве в семье коллежского регистратора М.Я. Лифаря. С
раннего детства он увлекался музыкой: пел в церковном хоре Софийского собора, учился играть на скрипке и посещал
класс фортепиано в консерватории. Некоторое время мальчик учился в Императорской Александровской (первой) гимназии,
выпускниками которой были художник Н. Ге, писатели М. Булгаков и К. Паустовский, физиолог А.Богомолец, историк
Е.Тарле… Лифарь как-то очень быстро повзрослел, возможно, под влиянием «великого социального эксперимента», и с 14
лет стал вполне самостоятельным. Однажды он совершенно случайно заглянул в студию Б. Нижинской — и погиб. Нет, его
не сумела пленить ни одна из начинающих балерин, его пленил сам балет. Лифарю уже «стукнуло» шестнадцать, «балетные»
начинают, этак, лет на десять раньше, а к шестнадцати заканчивают выучку. Молодого человека это не смутило. «Времена
были трудные и тяжкие, а нравы пещерные… В душе моей они остались на всю жизнь: я насыщался драматизмом», — писал С.
Лифарь. Мириться с «пещерными нравами» и «драматизмом» юноше с душой тонкой и ранимой было сложно: и он сбежал от
мира в балет. Пятнадцать месяцев изнуряющих занятий — только балет и ничего больше. А потом — приглашение сквозь
зубы от эмигрировавшей Нижинской… «Я стал танцором, еще не умея танцевать, не зная техники, но я знал, что овладею
ею, и никакие препятствия не остановят меня на этой дороге», — писал С. Лифарь в мемуарах. Семья — родители, сестра
и два брата — приняла его отъезд с воодушевлением: хотя бы один из них сможет избежать «убожества советской жизни» и
не попасть под тяжелую длань призрака коммунизма. Всю жизнь Лифарь будет постоянно носить при себе фото матери, но
ее могиле на Байковом сможет поклониться только его вдова.
Неожиданную силу воли, упорство и настойчивость пришлось проявить юноше, чтобы добраться до заветного Парижа — в
1922 году это было непросто. Его ожидали испытания, которые часто выпадают на долю героев авантюрного романа:
ненадежный проводник, неудачный переход границы, ограбление, арест и камера, битком набитая тифозными больными, в
которой Сергею пришлось простоять на ногах четверо суток, побег на мужицкой телеге (ничего романтического!), прыжок
из поезда и… снова Киев. В ГПУ ему предложили стать стукачом. Юноша делает еще одну попытку достичь цели: опять
проводники, гонки на санях в пограничной зоне, налет местной банды и апофеоз — пять часов на морозе он висит
вцепившись мертвой хваткой в последний вагон поезда, идущего до Варшавы… Потом — Париж, казалось, вот он, миг
осуществления мечты и надежд! Но в труппу «Русского балета» Лифаря не приняли. Настоящим спасением для него стала
встреча с Дягилевым. Создатель «русских сезонов» интуитивно увидел в Серже тот потенциал и запас прочности, которые
позволили нищему мальчишке-недоучке стать великим танцовщиком и хореографом-новатором. Шесть лет вместе с Дягилевым
— это и был университет С. Лифаря: чтение взахлеб, великая итальянская живопись, уроки у знаменитого педагога Э.
Чекетти, музыка и сцена. Зависть и интриги не могли изменить его статус в труппе — танцовщик-премьер. Последний
балет, исполненный С. Лифарем в труппе, стал знаковым для него — «Блудный сын» в постановке Дж. Баланчина «словно
кусок жизни, брошенный на сцену»: «По окончании «Блудного сына» публика буквально неистовствовала, многие в зале
плакали, но никто не знал, что я играл себя, свою жизнь».
После смерти Дягилева труппа распалась, а 24-летний премьер принял предложение Гранд-Опера и подписал контракт.
Больше ни с каким театром никаких контрактов С. Лифарь не подписывал. А ноша была нелегкой: предстояло совмещать три
должности — главного балетмейстера, хореографа и ведущего танцовщика. Любимое дело, как известно, — всегда в
радость.
Его жизнь насыщена до предела: им поставлено около 200 балетов и дивертисментов (вставных танцевальных номеров) в
оперных спектаклях, в Париже основан Институт хореографии при Гранд-Опера.
Он читал в Сорбонне курс истории и теории танца, был ректором Университета танца, профессором Высшей школы музыки,
почетным президентом Национального совета танца при ЮНЕСКО. С. Лифарь награжден Золотой медалью города Парижа и
призом «Золотая туфля», а в 1983 году стал командором ордена «Почетного легиона». Им восхищалась публика, его
обожали артисты: «Мсье Серж приходил в зал, говорил: «Мои друзья», и всем становилось хорошо» (И. Шовире); «Лифарь
всех нас любил» (С. Головин).
Первым балетом, поставленным Мастером в знаменитом театре, был балет «Творение Прометея». Словно титан, С. Лифарь
подарил своим соратникам огонь творчества.
Практически все его театральные постановки — события, но, пожалуй, наибольшую известность снискал балет «Икар».
Хореавтор (так называл себя мсье Серж) стремился сосредоточить внимание зрителя на Икаре, все другие герои
второстепенны. Икаром руководит мечта, он не может и не хочет отступать. После падения он снова и снова пытается
воспарить над людской суетой. Икар одержим мечтой — либо достичь ее, либо погибнуть. Балетмейстер создал гимн
людскому духу: Икар получил свою одержимость от хореавтора…
Сергей Лифарь в балете «Жар-птица»,Австралия, 1940 г.
|
Среди его друзей — Федор Шаляпин, Игорь Стравинский, Сергей Рахманинов, Анна Павлова, Жан Кокто, Шарль де Голль,
Жорж Помпиду, Марк Шагал, Пабло Пикассо, Поль Валери, Грета Гарбо, Коко Шанель…
Со шведской графиней Лиллан Алефельд-Лаурвиг С. Лифарь встретился уже тогда, когда они оба были уже зрелыми людьми.
Лиллан стала его женой и «верным другом во всех жизненный перипетиях», которых судьба отмерила Мастеру полной мерой.
В годы оккупации он остался работать в театре, чтобы спасти Гранд-Опера от засилья немецких солдафонов от искусства.
Лифарь категорически отказался встречаться с Гитлером и отстоял принадлежавший театру портрет немецкого композитора
Рихарда Вагнера, кисти Огюста Ренуара, хотя на портрет положил глаз сам Геббельс. Никто из работников театра
еврейской национальности не попал в лагеря. Однако Лифаря обвинили в коллаборационизме (сотрудничестве с фашистами).
Мэтр был оскорблен и оставил театр. В 1946 его реабилитировали, попросили вернуться.
Весьма непростыми и горькими были взаимоотношения С. Лифаря с «исторической родиной». Мечтал о постановке «Федры» в
Большом театре с Майей Плисецкой в главной роли — не позволили.
В родном городе имя великого балетмейстера оставалось под запретом вплоть до 90-х годов ХХ века. В 1958 Сержа Лифаря
не взяли на гастроли в Москву: в аэропорту просто не пустили в самолет. Протестуя против интриг и махровой
несправедливости, Лифарь оставляет театр — «осуществил харакири», как выразился Мастер.
Последние годы он провел вместе с Лиллан в Лозанне, увлекся автомобилем, много внимания уделял коллекционированию.
Но без театра тосковал страстно и часто молился перед маленькой иконкой, которую ему когда-то подарила мама…
Ирэн Лидова, искусствовед, вспоминала: «А говорил он всегда с русским акцентом. Я тоже из русских, и потому очень
его чувствовала. Мне кажется, он так и остался эмигрантом». Таково же мнение и жены мэтра: «Я всегда воспринимала
Сережу как ребенка, потерявшего свою родину». Он умер в 1986 году и в соответствии с завещанием похоронен на
кладбище Сент-Женевьев де Буа. На могильном камне надпись — «Серж Лифарь из Киева».
Лиллан Алефельд-Лаурвиг много сделала для того, чтобы родной город вспомнил своего великого сына. Она плодотворно
сотрудничает с Музеем культурного наследия (филиал музея истории Киева).
В 1999 году здесь открыт мемориальный зал, посвященный Сергею Михайловичу Лифарю: награды, уникальные фотографии,
подарки друзей и поклонников, театральные костюмы, картины друзей и даже одна картина, написанная самим танцовщиком.
Придите в музейный зал, вы услышите музыку и увидите Прометея и Икара балета — парижского киевлянина Сержа Лифаря.