Спрашивали, правда, в основном, лишь об одном. Да-да, о ней, любимой. О… работе.
Алексей, вы автомобильный эксперт, испытатель, гоночный пилот, журналист… Интересно, а кем мечтали стать в детстве?
Как и любой советский мальчик, хотел быть летчиком или космонавтом. А вот пойти по стопам родителей (они археологи) особого желания в детстве не было. С четырех лет ежегодно ездил с ними в экспедиции и знал, что романтики в этой нелегкой работе мало. Подъемы в шесть утра, удаленность от цивилизации, завоз продуктов раз в неделю… А вечерние сборы с песнями-гитарами у костра — не столько желание собраться вместе, сколько лишняя возможность удостовериться перед сном, что вокруг тебя не только елки и медведи, но и живые люди.
И все же, вы получили диплом археолога…
В юношеские годы был твердо убежден, что я гуманитарий. Во-первых, физику-математику не любил (о чем сейчас ужасно сожалею), во-вторых, много читал, писал статьи в школьные стенгазеты и смешные стихотворения в выходящую 12-миллионным тиражом «Пионерскую правду». К тому же, при огромном количестве «домашней» спецлитературы и родителях-археологах поступление на истфак подразумевалось само собой. Так что по диплому я археолог плюс преподаватель истории в школе. Но учительскую работу ввиду неусидчивости исключил сразу. Даже сегодня, внедряя западные методики обучения вождению в Центре контраварийной подготовки «Альфа-Щит», занимаюсь сугубо с инструкторами. Посадить рядом с собой в авто ученика, которому нужно объяснять, что средняя педаль — это тормоз, для меня тяжелое испытание.
А какой «крутой поворот» привел вас за руль тестового автомобиля?
Ситуацию откорректировали девяностые годы. Хотя и учился заочно в институте, куда поступил после армии, прекрасно понимал, что трудиться по специальности не буду. Как и любому советскому гражданину, который знал, что в восьмидесятом должен был наступить коммунизм, я жил не так плохо, как сейчас рассказывают, но мне было совершенно не понятно, что происходит в стране, а главное, где брать деньги. Устроился водителем, возил министра мясомолочной промышленности. Впрочем, ввиду километровых очередей к заправкам, в которых в условиях повального дефицита приходилось простаивать по три дня, хватило меня на год. К тому же, после службы в погранвойсках КГБ СССР я находился под пристальным вниманием сотрудников спецслужб, постоянно пытавшихся завербовать меня «то в шпионы, то в разведчики». Понимая, что даже год работы в МВД вычеркнет меня «из списков живых» для КГБ, решил пойти в Киевский отряд милиции особого назначения. После полутора лет в ОМОНе еще столько же проработал в управлении ГАИ г. Киева, но понял — это тоже не мое. Потом были первые попытки поехать на заработки за границу, в Италию, где, по рассказам, «поднимали» пятьдесят штук долларов с тысячи. Схема проста: закупаешь партию модных кашемировых штанов, привозишь и немедленно подыскиваешь реализатора. Тогда я впервые в жизни одолжил деньги и… прогорел. Неизвестно, что было бы дальше, если бы случайно по ТВ не увидел объявление о наборе каскадеров для съемок трюковой программы «Рискнуть и победить» для ОРТ. Отбор был жесткий: полторы тысячи претендентов на четыре вакантных места, и все же я оказался в числе счастливчиков. Тогда еще не знал, что за режиссером передачи Сергеем Николаевым закрепилась не очень хорошая слава: на съемках неоднократно гибли или травмировались люди. Не минула эта учесть и меня: сильно поломался на одном из трюков, но, к счастью, чудом избежал ампутации ноги. Эта история и подвела меня к тому, чем занимаюсь вот уже тринадцать лет…
Вы об автожурналистике?
После травмы мне прописали реабилитационный курс, начинающийся с разогрева ноги озокеритом. Ежедневно выдерживать час безделья было сложно, поэтому брал с собой на процедуры газеты и журналы. К сожалению, тематика статей (шел 95-й год) оставляла желать лучшего: кого-то убили кухонным ножом, кто-то попал в аварию… В общем, после прочитанного возникал вполне логичный вопрос: зачем восстанавливать ногу, когда такая жизнь вокруг… Совершенно случайно увидел автомобильный журнал «Автошоп» с красным «Ламборгини» на обложке. Купил полистать в надежде, что хоть там пишут о чем-то хорошем и… разочаровался, увидев, насколько скучно авторы рассказывали о таком интересном мире как автомобиль! В то время китайцы, слава Богу, машин не выпускали, и любое авто было достойно классной статьи. В итоге решил разузнать, есть ли хоть что-нибудь качественное на автомобильно-журнальном рынке, и начал скупать профильные журналы, на обложках которых вместо обнаженных девушек красовались мотоциклы и машины. Вот так и попал мне в руки первый номер «Motor News» с объявлением о наборе авторов, пишущих на автомобильную тематику. Подумал, почему бы ни попробовать, и пошел на собеседование. Конечно, никакого портфолио у меня не было, да и откуда ему было взяться, если мое сотрудничество с прессой ограничивалось написанием заметок «от имени» пресс-службы ГАИ о количестве сбитых велосипедистов и подвыпивших водителей. Поэтому на просьбу главреда показать материалы скромно заметил, мол, негоже профессионалу хвастать старыми работами, и предложил написать тест джипа Гранд Чероки (незадолго до этого со знакомыми пригнали две такие машины из Праги через Киев в Москву, откатав 3,5 тысячи километров). Так увидела свет моя первая статья «Джип Гранд Чероки: с удовольствием за рулем от АЗС до АЗС». Тогда у меня не было партнеров и друзей в автобизнесе, поэтому высказал об этом статусном пластмассовом американском автомобиле все, что думаю. Надо сказать, восторженных слов написал мало, хотя в то время авто, равно как «пятерка» BMW и «восьмерка» цвета «мокрый асфальт», считалось невероятно крутым! Кстати, это был первый и последний материал, текст которого набрал на печатной машинке… Отработав в «Motor News» до 2001-го, понял, в Киеве мне тесно. Формат всех изданий и программ был зарезан на автодилеров, а мне никогда не было интересно переписывать чужие пресс-релизы, выдавая их за свои. И когда московские коллеги пригласили к себе, долго не раздумывал... Надо сказать, пребывание в Москве стало для меня еще одной службой в армии и дало просто незаменимый опыт принятия деловых решений. Так что, когда через три года меня пригласили в Киев ездить за официальную команду Клирингового дома «Ралли Мастерс», я был уже не просто водителем, а специалистом, который может организовать гоночную команду со всеми атрибутами (от разработки фирменной формы до понимания принципов работы пресс-службы со СМИ). К сожалению, в 2004-м с его выборами-перевыборами компания обанкротилась, а гоночная команда просто перестала существовать. Тут и позвонила Ира Твердовская, предложив стать соведущим автомобильной программы. Так появился «Экипаж».
 |
На шоу «Высший пилотаж» вам удалось полетать на спортивном самолете. Не появилось желание переквалифицироваться в летчики?
Да нет, дальше детской мечты что-то не идет. Хотя дед по маминой линии летал на военном истребителе, служил штурманом истребительской эскадрильи… Естественно, в нашей семье всегда царил культ неба и авиации. Даже на памятнике, установленном на могилке деда на Байковом кладбище, выгравирован парящий в облаках самолет. Поэтому к небу у меня всегда был сверхпиетет.
Что бы еще хотелось попробовать в жизни?
Никогда не ставил себе задач, скажем, накопить 30 миллионов и полететь в космос. Когда у меня будут такие деньги, потрачу их на что-нибудь другое. Одно знаю точно: навсегда из этой страны никогда не уеду. Объездив практически весь мир, кроме Австралии и Южной Америки, понял, что лучшего места на Земле нет. У нас вкусная еда (а не сплошной рис с соевым соусом!), красивый язык, нормальная географическая высота, к тому же, нет сезонных дождей, змей и пауков… Хочу, чтобы мой сын, поехав учиться за границу (если у него на это, конечно, ума хватит), вернулся бы и был востребован здесь, у себя дома.
А если сын заявит: «Папа, хочу быть гонщиком»?
Когда-то он пытался заниматься картингом, но когда я увидел, что в перерывах между заездами он с пацанами играет в салочки и соревнуется, кто первым взберется на флагшток, сказал: «Если тебе так нравится лазить на эту трубу, приезжай на автодром и делай это бесплатно». Я не увидел в нем реального желания «рвать». А ведь спорт — это уссурийская тайга, где сам определяешь, кто ты: хомячок, тигр или насекомое, которое раздавят. Не думаю, что нужно поощрять ребенка, который, как молодой тигренок, носится за бабочками, но при этом требует настоящую охотничью амуницию стоимостью в десятки тысяч долларов.
Что посоветуете тем, кто хочет посвятить жизнь автоспорту?
К сожалению, в нашей стране на гонщиков не учат. С банкирами все понятно: нужно хорошо знать математику, поступить в экономический вуз… А что касается гонок, однозначного рецепта нет. Думаю, не помешает уже с 6-7 лет начинать заниматься картингом (а автоспорт — недешевое удовольствие, даже в прокатном варианте). Так что, как ни крути, не обойтись без очень крепкого финансового тыла и, как ни банально звучит, большого желания газовать, все равно где, будь то ралли журналистов на Крещатике или Чемпионат мира. И еще очень важно, чтобы родители не тащили детей в автоспорт из-за собственных нереализованных амбиций. Многие смотрят на Шумахера и думают, что гонки — это успех, слава, деньги... И при этом совершенно не задумываются, что во всем мире автоспортом занимается около сотни миллионов человек, а становятся известными единицы.
Алексея Мочанова по праву можно назвать известным и даже знаменитым. Правда, сам он с этим утверждением категорически не согласен. И это несмотря на все достижения (звания Чемпиона Украины по автослалому, Чемпиона Германии по кольцевым гонкам в Нюрбургринге, Мастера спорта международного класса, а также двенадцать рекордов скорости России, девять из которых абсолютные). А еще не устает повторять, что истинное счастье ему приносят отнюдь не титулы и победы, а любимая работа. Впрочем, это мнение профессионала и… настоящего мужчины, кстати, тоже.
