|
Иметь яркую нестандартную фактуру для актера, с одной стороны-- счастье, с другой-- проблема. Несовременная внешность не вписывается в ежедневное телевизионное "мыло", но зато открывает возможность перевоплощаться в исторические и сказочные персонажи. Например, в Принца Джефри из пьесы Голдмена "Лев зимой". |
Работа актера над собой
Меня кто-то из знакомых при обсуждении спектакля спросил: «Как тебе удается так на сцене притворяться?» А я говорю: «Стоп! Это в жизни притворяются. Что-то друг перед другом изображают, а на сцене не притворяются. На сцене всегда — только правда!»
В трех сферах всегда разбирается обыватель: политике, медицине и искусстве. Как часто приходится слышать недовольное зрительское: «Я и то бы лучше сыграла!», или чего доброго: «А наша Маруся краше!» Или, например, такое: «Вон у нас Дуся, ну просто артистка! Как она мужиков за нос водит!» — «Сыграйте, попробуйте!». Действительно ли актерское существование ничем не отличается от жизни? А учебники и тренинги? — Оказывается, их немало. «Работа актера над собой», например, Константина Сергеевича Станиславского. «Не верю!» — может сказать любой читатель. А сможете ли поверить сыгравшему две роли из трех самых великих в мировой драматургии: знаменитого Сирано де Бержерака (молодой театр) и Дон Жуана (Салон-модерн «Сузір’я»)? Актеру, исполняющему более 800 песен В.Высоцкого, Б. Окуждавы, Александра Галича и других, написавшему более 180 песен собственных? Сегодня он играет в театрах Киева, и ездит с антрепризой по России, дает концерты и снимается в кино. А еще согласился на небольшой актерский мастер-класс для наших читателей. Итак, в роли Станиславского — Сергей Джигурда.
— Почему, распевая песни за праздничным столом и вытанцовывая на дискотеках, многие норовят возомнить себя настоящими артистами?
— Потому что, чего казалось бы проще — выйди да покривляйся! Кажется, что кривляние актера — это ложь. На самом деле это профессия серьезная, сложная, требующая постоянной отдачи.
— Ты всегда это понимал, и когда в актеры только собирался?
— Нет. Когда в актеры шел, думал, что это одна из очень свободных профессий. Сам по себе творишь что-то… вроде живописца, композитора, фотографа… А оказалось все наоборот. Актер — лицо подчиненное и зависит не только от партнера и зрителя. Над ним и режиссер, не говоря о драматурге (какую пьесу и роль написал?!), и художник… А гример, костюмер, осветитель!..
|
Не достаточно иметь шикарный костюм, его нужно уметь носить. Когда зрители увидели Короля Польского Яна Казимира в исполнении Сергея Джигурды в фильме "Богдан Хмельницкий" (реж. Николай Мащенко) то сошлись во мнении, что так сыграть шляхтича невозможно, если внутри ты сам хоть немножечко не король... |
— Допустим. Тот написал. Тот поставил, тот одел, тот подсветил. А ты-то сам чем занимаешься при этом?
— Отвечаю перед зрителем за конечный результат. В свое время я оставил стационарный театр еще и потому, что надоело объяснять друзьям-знакомым: «Так режиссер придумал!» Решил уйти в «свободные художники», чтобы самому выбирать, в какой пьесе участвовать, с каким режиссером и партнерами сотрудничать. Но для этого пришлось сначала стать профессионалом.
Но говорить и писать «просто» о сложном творческом процессе трудно. Слова слишком конкретны и грубы для передачи неуловимых, подсознательных ощущений. (К. Станиславский)
— Если ты применяешь термин «профессионал», следовательно есть и «дилетант». Что такое дилетантизм?
— Вопрос очень тонкий. Вот ты говоришь, что обыватели не могут быть актерами? Могут! Есть народные театры, есть сериалы, в кино случается. Когда-то даже была такая мода: кинорежиссеры говорили: «Нет, профессионалы нам не нужны! Мы хотим работать с чистым материалом!»
— Она не укрепилась. Извини, но их игра очень отличается, их сразу видно. И на что это похоже?
— Это уже другое дело…
— Но ты запомнил, заметил границу, когда из дилетанта вдруг — хлоп! — стал мастером…
— Да. Конечно. На двенадцатом году карьеры… Я уже работал в статусе свободного художника. Спектакль «Святой и грешный». Моя роль — «Бог». В одной из сцен Он выходит по центру к залу, перед Ним на коленях стоит главный герой, а «Бог» протягивает руки у него над головой и благословляет. И вот, когда на премьере(!) протянулись руки, то я увидел, что они не дрожат…
— Я так понимаю, что мы плавно переходим к теме зажима?
Вы не можете себе представить, каким злом для творческого процесса являются мышечная судорога и телесные зажимы. Когда они создаются в голосовом органе, люди с прекрасным от рождения звуком начинают сипеть, хрипеть или доходят до потери способности говорить. Когда зажим утверждается в ногах, актер ходит точно паралитик; когда зажим в руках – руки коченеют, превращаются в палки и поднимаются точно шлагбаумы.
(К. Станиславский)
— Отчего дрожат руки на спектакле?
— От страха.
— Страха перед чем?
— Как выгляжу… Страха, что не получится. На сцене надо действовать, а не думать, как ты выглядишь.
— Говорят, в результате зажима на сцене и в кино возможны серьезные травмы. С тобой случалось?
— Бывало. Возьмут тебя по роли за руку — обязательно оставят синяк! У таких постоянное самопреодоление, вечный «колотун» и дрожь в коленях, сколько бы лет ни проработали на сцене. Профессионал (даже если надо схватить резко, сильно) сделает это правдоподобно для зрителя, но у партнера не останется ни боли, ни травмы!
Я лучше анекдот расскажу на эту тему. После спектакля «Отелло» в гримерку к актеру врывается режиссер и кричит: «Я же тебя просил «якобы»!
— И тут мы органично переключаемся на науку про «якобы»?
— На сцене не должно быть «якобы». На сцене все должно быть точно. Если имеешь в виду Станиславского, то он говорил «если бы».
Сценическое действие должно быть внутренне обоснованно, логично, последовательно и возможно в действительности (К. Станиславский)
— Так чем же все-таки жизнь на сцене отличается от жизни реальной?
— Актер не должен быть психом, забывшим, где он на самом деле находится. Хотя на сцене не должно быть скуки или покоя, туда «попадают» самые пиковые жизненные ситуации. И чем ярче, острее конфликт, тем лучше реагируют зрители.
— А когда любовь?
— А конфликт-то можно и тут найти. Например: «Кто кого любит больше. (Смеется) Я тебя люблю больше, чем ты меня».
В жизни мы чаще всего многие вещи делаем, не задумываясь. Автоматически… А на репетициях нужно по крупицам выверять, выстраивать и каждую секунду понимать, что ты тут делаешь, зачем здесь находишься.
Каждое наше движение на сцене, каждое слово должно быть результатом верной жизни воображения. Если вы сказали слово или проделали что-либо на сцене механически, вы действовали как заведенная машина, как автомат (К. Станиславский)
— Репетиция, это же и есть непосредственно сама работа актера? Поэтапно, по шажочку восстанавливать и воспроизводить жизнь…
— А в результате, на спектакле включается подсознание, и ты отдаешься ему. Вроде наблюдаешь со стороны, как и что это ты делаешь? Этакий йоговский эксперимент. Потому что считается, что настоящий йог постоянно видит себя со стороны.
— И ты именно ради этого в артисты пошел?
— Да нет. Я этого не подозревал даже. У родителей была подписка «Библиотеки драматурга», и основным моим развлечением в отрочестве (при отсутствии телевизора) было чтение. Я читал сперва комедии, потом серьезное. А потом некоторые эти пьесы увидел в театре. А в моей голове они были лучше!
— Получается, что пошел в артисты, чтобы то же самое сделать хорошо?
— Да, мне казалось, что я как творец, все сделаю, как надо.
—И что? получилось?
— Иногда случается. Тут еще нужен талантливый режиссер, художник, композитор и коллектив единомышленников, который в результате выставляет на сцену актера: «Вот посмотрите, что мы все вместе сделали»!
— Так что же такое все-таки воображение? Например, картонный кинжал. Как в это поверить?
— Да какая разница из чего кинжал! А если взять настоящий, то и резаться по-настоящему? У Любимова Гамлет и Лаэрт, находясь в разных концах сцены, стучали железкой о железку, а все видели «всамделишнюю» дуэль! Важно, чтобы зрители поверили, что кинжал настоящий!
Мы же в детстве играли в «войнушку», и нас нисколько не смущало, что у нас деревянные пистолеты, или палки вместо винтовок. Мы прекрасно стреляли: попадали, мазали, давали осечки… Вот так и надо верить! Особый надо иметь склад психики, и много тренироваться, чтобы быть ребенком, но «осознанным» при этом не по-детски.
Наедине с собой или с близкими каждый может казаться себе великолепным актером. Но выйди на публику или окажись перед камерой, и сделай что-то естественно, правдиво, и чтобы тебе поверили!
Мы сродняемся, вживаемся психически и физически; мы зарождаем в себе «истину страстей» (К. Станиславский)
— Что за удовольствие? Мало ли в жизни страданий, катаклизмов, трудностей и стрессов, чтобы еще всю свою работу превратить в переживание? Ради чего, аплодисментов? Это тщеславие, мазохизм?
— Пожалуй, каждый актер немного философ. Это попытки, проигрывая ситуации, понять что-то. Показать, продемонстрировать на конкретном примере! Ведь актерское искусство предполагает некую воспитательную цель.
— Что можно показать современному человеку, играя Сирано или Гамлета, размахивая шпагой или подливая яд? XXI век на дворе!
— Как?! А быть или не быть? Достойно ли смиряться под ударами судьбы?.. Гамлета всегда ставить интересно. А Сирано де Бержерак! Это моя любимая роль. Остроумный, бескомпромиссный, смелый… И при всем этом обманывает беззаветно любимую женщину. Ей же во благо(?).. Великолепный конфликт!
Я играл эту роль много лет. Говорят, что каждый спектакль надо играть, как последний. А я думаю — как единственный. Каждый раз не другой спектакль, но с чистого листа. И снова. И словно не знаешь, что будет в следующую секунду. И в этом профессионализм тоже. Заранее не заготовишь, и многократно не «проэксплуатируешь». Важно жить тотально в моменте. Не в прошлом или будущем, а здесь и сейчас! То, к чему стремятся мудрецы. Если получается этого достичь, ловишь состояние просветления.
Тот, кто на сцене в момент творчества не представляет, не наигрывает, а подлинно, продуктивно, целесообразно и притом беспрерывно действует; тот, кто общается на сцене не со зрителем, а с партнером, тот удерживает себя в области пьесы и роли, в атмосфере живой жизни, правды, веры, «я есмь» (К. Станиславский)
— Так что, профессия актера — реконструкция чьей-то жизни и ее посекундное проживание? Что реальных проблем не хватает?
— У меня нет никаких реальных проблем! Зачем они мне в жизни нужны? Я желаю, чтобы и у других их не было! (Смеется).
— Не верю! Как говорил, Станиславский. Как ты их избегаешь-то? Автоматически в пыльном мешке на сцену перетаскиваешь переживания, неприятности, проблемы?
Ты такие вопросы задаешь!.. Каждый человек… ему хочется быть честным. Правдивым, да? Но в жизни мы очень часто лжем. По тем или иным причинам. А на сцене лгать нельзя. На сцене ты всегда правдив. И ты такой для самого себя хороший! (смеется)
Меня кто-то из знакомых при обсуждении спектакля спросил: «Как тебе удается так на сцене притворяться?» А я говорю: «Стоп! Это в жизни притворяются. Что-то друг перед другом изображают. А на сцене не притворяются. На сцене всегда только правда!»
— И получается, что в жизни ты ведешь себя, как попало, а потом бежишь на сцену «отмываться»?
— Нет! Я же становлюсь лучше! Чем больше играю честных ролей, тем становлюсь честнее, открытее, добрее…
— А если подлецов? Ты не проецируешь их потом на кухне дома?
— Ну, знаешь ли… Это уже диагноз. А профессионализм заключается в умении дифференцировать, что взять с собой, а что оставить только для подмостков.
— А как в кино? Это другая профессия?
— Профессия та же, специализация иная. В театре для актера главный — партнер. А в кино — камера. Просто работаешь на объектив, как на партнера. Он же одновременно и зритель, для которого все делается.
— А где сложнее?
— Не в кино. Там даже прохожего с улицы надрессировать можно! Не сложно проявить эмоцию, впасть в состояние, «подумать» мысль. Попробуй на глазах у всех перейти от одной эмоции к другой, поменять состояние, «перетечь мыслью». Но в кино снимут «…надцать» дублей одного кадра, потом, к примеру, накапают слез – отснимут опять. А после соединят на монтажном столе! Потому дилетант в кино всегда «резанный»! А профессионала можно снимать «одним куском».
— А теперь предметнее. Что нужно делать, чтобы стать актером? Это система какая-то, набор упражнений? Чтение специальной литературы?
— Конечно. Пожизненная система. Куча схем, систем и упражнений. Ну что, объяснять все буквально?
— Да. Если получится…
— Знание языка, орфоэпии, владение речевым аппаратом, голосом, телом. Изучение философии, психологии поведения, даже психиатрии…
Необходимо также качество похожее на эксгибиционизм! Когда ты не закрываешься внутренне, не стесняешься на сцене и перед камерой…
— Это тренируется?
|
Для профессионала сцены недостаточно оживить и пересказать авторский текст. Уникальность и талант обнаруживается между словами: в реакциях, поступках, жестах... Что должен был чувствовать Король Польский, проигравший битву с Богданом Хмельницким, попавший в плен, а потом с уважением отпущенный на свободу?-- Исполнитель роли Сергей Джигурда от противоречивых чувств укусил за руку стоящего рядом воеводу. |
— Еще бы! Тренируется воображение, эмоциональность, наблюдательность, даже заразительность и обаяние!
Но ведь в спектакле или фильме одного и того же режиссера не все выглядят одинаково. Есть великолепные, а есть статисты…
Это уж, как в анекдоте, когда начинающий актер спрашивает у маститого:
— Что мне делать, я в первом акте немного навеселе должен быть?
— Перед спектаклем выпейте в буфете грамм сто коньячку.
— А во втором акте я сильно пьяным быть должен.
— Ну, пойдите в антракте еще 250 грамм добавьте.
— Да, но ведь в третьем по роли я абсолютно трезвый!
— А вот тут, батенька, уже талант нужен!
Так что, если в интервью знаменитых состоявшихся артистов вы читаете, что им просто повезло, — не верьте. Тут и талант, и к тому же постоянная упорная работа. |